Фрагменты из книги Ле Корбюзье «Лучезарный город» (La Ville radieuse, Le Corbusier, 1935). Публикуются по изданию «Ле Корбюзье. Архитектура XX века». Перевод с французского В.Н. Зайцева. Под редакцией Топуридзе К.Т. Издательство «Прогресс». 1970

Париж не только административный центр, он воплощение всей Франции; во всем мире Париж дорог каждому, какая-то частица души каждого из нас принадлежит Парижу... Чем это объяснить?

Дело в том, что в течение многих веков, вот уже тысячу лет Париж является средоточием человеческой мысли, творчества, дерзаний, предприимчивости торговой и промышленной. Все разрастаясь, город становился трудноуправляемым. Поэтому Людовик XIV принял соответствующие меры и установил разумные границы города Парижа. OPI хотел покончить с ого хаотичностью, расплывчатостью, сделать его удобоуправляемым.

Но вернемся к нашим дням. Какое удручающее зрелище! От порядка, контроля, разумной организации не осталось и следа. Париж превратился в какое-то чудовище, распластавшееся на огромной территории, в чудовище самой примитивной биологической организации, в протоплазму, бесформенную лужу.

И это город-светоч? Не может быть! Если он им еще не перестал считаться, то лишь благодаря поразительной стойкости своей былой славы. Если город не утратил своего блеска, то этим OPI обязан прежде всего могучей воле и ясному уму двух веков: веку Людовика XIV и времени Наполеонов. Светила погасли, но их лучи продолжают освещать небосклон. Гак и Париж озарен ныне отблесками прошлого.

В истории прослеживается естественный рост размаха градостроительных работ, который тесно связан с ростом технической оснащенности общества и значения административного вмешательства.

Эта тенденция может быть выражена в виде непрерывно идущей вверх кривой...

Наступил век машин. В городе в десятки раз возросли скорости, население за одно столетие от 600 тысяч дошло до 4 миллионов. Люди полагают, что будут приняты спасительные меры, которые отвечали бы серьезности создавшегося положения. Увы, принимаемые меры явно недостаточны, их относительная эффективность почти сводится на нет из-за отсутствия новых концепций, новых идей. Дело ограничивается мелкими насущными заботами, подчисткой, убогим латанием. Но вдруг происходит ужасающее событие — война. Послевоенный период создает особые условия. Может быть, теперь-то все наконец устроится, будут приняты меры в масштабах сегодняшнего дня? Ничего подобного. В городе свирепствует жилищная лихорадка, жилищный кризис в раз¬гаре. Необходимо срочно увеличить жилые фонды.

Но что же происходит в действительности? Совершаются сделки, и уже через несколько лет пригородный пояс, располагающий прекрасными озелененными территориями, покрывается тридцатитрехкилометровой лентой строений, которые, за редчайшими исключениями, отнюдь не свидетельствуют о прогрессе жилищного строительства. Из всего, что легло в основу данной книги — ни психология индивидуума, ни психология коллектива, ни сознание гражданского долга, ни техника, ни промышленность, ни прогрессивные методы строительства, ни общая экономика,— ничто из всего этого не было принято во внимание, хотя этому и благоприятствовали все обстоятельства.

Окрестности Парижа покрываются заплесневелыми одно-двухэтажными домишками, разбросанными вдоль улочек, которые через каждые 20 или 50 метров выходят на главные транспортные магистрали. А но этим магистралям со скоростью 100 километров в час несутся тяжелые грузовики и быстроходные легковые автомобили.

Париж перестраивается исподволь, незаметно, но день ото дня и сверху донизу.

Городские власти ежедневно выдают разрешения на снос и застройку, иногда оговаривая их требованием расширить тротуар на 1—3 метра. На каждый вновь построенный дом приходится несколько автомобилей. Они запруживают старые, не подвергшиеся перестройке улицы, так как хозяева их тщетно пытаются найти стоянку у обочины слишком коротких отрезков тротуара.

Париж, большой город нарождающейся цивилизации, втискивают в прокрустово ложе, изготовленное еще в эпоху гужевого транспорта.

Но хватит об этом, картина и так ясна!

Попробуем же оправдать наши дерзкие посягательства на блеск Парижа!

Сетованиям и вздохам нет конца, но год проходит за годом, а столица продолжает хиреть.

Жизнь доказала, что пора наконец без всяких церемоний взяться за дело, пора надрезать гнойник и заглянуть в рану... Потом перевести дух, поразмыслить и сделать следующую попытку, и так, шаг за шагом, упорно идти к цели, изыскивая средства решения проблемы и не страшась общественного приговора.